Неточные совпадения
Но важно вот что: все убеждены в справедливости известной
идеи, создается
ряд попыток ее осуществления, но потом
идея незаметно глохнет и теряется, вот и важно, чтобы явился именно такой человек, который бы стряхнул с себя все предубеждения и оживил
идею.
Идея демократии в той прямолинейной и упрощенной форме, в которой она была у нас принята, породила целый
ряд нравственных последствий.
А здесь уже приискивается для нового понятия надлежащее место в
ряду других
идей, объясняется его значение, делаются из него выводы и т. д.
Тут просто русская лень, наше унизительное бессилие произвести
идею, наше отвратительное паразитство в
ряду народов.
Разворачиваю и читаю, великолепнейшим каллиграфическим почерком надписано: «Секретно.
Ряд мыслей о возможности совмещения мнимо несовместимых начал управления посредством примирения
идей».
— Но вот он видит девушку, которая умеет говорить, может спрашивать, и всегда в ее вопросах он чувствует,
рядом с наивным удивлением перед его
идеями, нескрываемое недоверие к нему, а часто — страх и даже отвращение.
Рядом с процессом постепенного развития
идей гуманных наблюдается и постепенный рост
идей иного рода.
Не знаю сам. Но я с собой был честен
И двум
идеям вместе не служил.
Просторно сердце женщины, напротив;
В нем резкие противоречья могут
Ужиться
рядом. В нем бывает слышен,
Среди любви живой и настоящей,
Нередко запоздалый отголосок
Другой, отжившей, конченной любви.
Вины тут нет: подобные явленья
В природе женской. Но делиться я
И с тенью даже не могу тем сердцем.
Которое мне отдалося. В нем
Я должен быть один.
Быть избранником, служить вечной правде, стоять в
ряду тех, которые на несколько тысяч лет раньше сделают человечество достойным царствия божия, то есть избавят людей от нескольких лишних тысяч лет борьбы, греха и страданий, отдать
идее все — молодость, силы, здоровье, быть готовым умереть для общего блага, — какой высокий, какой счастливый удел!
Фроиму пришла вдруг
идея. Он подъехал к другому гимназисту, и они вдвоем взбежали на берег. Никто на это не обратил внимания. Через несколько минут они опять спустились
рядом на пруд и стали приближаться к Британу. Британ смотрел в другую сторону, а когда с берега ему крикнули предостережение, — было уже поздно. Фроим и его сообщник вдруг разбежались в стороны и в руках у каждого оказалось по концу веревки. Веревка подсекла Британа, и он полетел затылком на лед, высоко задрав ноги в больших валенках.
— «Ведь и я мог быть таким же», — с улыбкой подумал Половецкий, припоминая по ассоциации
идей целый
ряд пристроившихся по теплым местам товарищей.
Но его исторические романы страждут анахронизмом; в них также нет общности, нет
идеи, воодушевляющей все сочинение и проведенной во всех частях ее: это
ряд отдельных очерков, но это не картина народной жизни, не стройное поэтическое целое, восстановляющее перед нами целую минувшую эпоху.
На это могут сказать, что мое познание самого добра приведет к моей
идее о добре, которая войдет в общий
ряд понятий и
идей о добре.
Те, которые восстают против
идеи ада, сплошь и
рядом сами же его предпочитают.
Это был сам Петр Лаврович Лавров, тогда артиллерийский ученый полковник, а впоследствии знаменитый беглец из ссылки и эмигрант, живший долго в Париже после усиленной пропаганды своих
идей,
ряда изданий и попыток организовать революционные центры в двух столицах мира — Лондоне и Париже.
— Ну, ты скажи мне, для чего я живу? — кричит он, подскакивая к приятелю и хватая его за пуговицу. — К чему этот непрерывный
ряд нравственных и физических страданий! Я понимаю быть мучеником
идеи, да! но быть мучеником чёрт знает чего, дамских юбок да детских гробиков, нет — слуга покорный! Нет, нет, нет! Довольно с меня! Довольно!
Его совесть раскрыла перед ним длинный
ряд поступков, несогласных с
идеей правосудия, но допущенных им в минуты слабости.
Тут впервые в гениальной диалектике
идей «Записок из подполья» Достоевский делает целый
ряд открытий о человеческой природе.
Толкачов. Какой я отец семейства? Я мученик! Я вьючная скотина, негр, раб, подлец, который все еще чего-то ждет и не отправляет себя на тот свет! Я тряпка, болван, идиот! Зачем я живу? Для чего? (Вскакивает.) Ну, ты скажи мне, для чего я живу? К чему этот непрерывный
ряд нравственных и физических страданий? Я понимаю быть мучеником
идеи, да! но быть мучеником черт знает чего, дамских юбок да ламповых шаров, нет! — слуга покорный! Нет, нет, нет! Довольно с меня! Довольно!
Я совершенно предана теперь
идее Лизаветы Петровны:"долг любви к душевным страдальцам и страдалицам нельзя ставить
рядом с исполнением своих семейных обязанностей". С этого меня ничего не собьет теперь; но я человек свободный; меня никто не стесняет в выборе дела, я не то, что какая-нибудь Елена Семеновна, которая должна была бросить родных, чтобы жить для любви и добра. Володька мне не помеха.
На практике
идея эта, казавшаяся столь возвышенной
ряду поколений, привела к всероссийскому грабежу, к расхищению государства и к голоду.